Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен] - Сэмюэль Дилэни

— Что делал?

— Смотри на мои руки.

— Я не по…

— Мы, может, не уйдем отсюда живыми, так что смотри на мои руки.

Тил уставился на согнутые ладони солдата. Сначала они были синеватыми, затем покраснели, заискрились, над нами засиял огненный шар, отливающий то зеленым, то желтым.

— Смотри, — выдохнул Кудряш. — Видишь…

Шар вытянулся и принял форму девичьей фигурки. На концах крошечных рук зашевелились пальцы. Она стояла, покачиваясь, на его ладонях. По ее телу пробегали голубые, медные и золотые искры. Ветер (Тил чувствовал его затылком) играл ее сверкающими волосами. Она подняла руки и прошептала:

— Кудряш, я люблю тебя, я люблю тебя…

— Разве она не… прекрасна… — шепнул Кудряш, и его шепот прозвучал как гром после голоса крошечного гомункулуса. Кудряш глубоко вздохнул, и фигурка исчезла.

Когда Тил поднял глаза от грязных пальцев Кудряша, тот спросил:

— Когда-нибудь видел такое?

— Не-ет… Как ты это делаешь?

— Не знаю. Просто… делаю. Я видел ее во сне еще до армии и однажды подумал: а что, если я заставлю ее появиться наяву? И она появилась, как ты видел, на моих ладонях. Я никогда никому не показывал, но сейчас, когда все так повернулось, решил, что должен кому-то показать. Вот и все. — Он опять смутился.

Тил посмотрел на хлопуна: пастельные глаза зверька были открыты, и Тил подумал, что эти глаза тоже видели огненную девушку, такую живую, такую реальную…

Танк снова взвыл позади. Тил резко обернулся и увидел машину.

— Бежим отсюда! — крикнул он Кудряшу.

Кудряш двинулся вправо, а Тил отполз влево. Танк накренился и прошел в дюйме от них. Тил на миг увидел сквозь прорезь башни высокую желтоглазую фигуру Курла. Танк пошел напролом через каменную стену. Туман сомкнулся за ним и закружился в отверстии стены.

«Куда, к дьяволу, он прет?» — подумал Тил. Группа солдат бежала к ним. Тил снова побежал, и тут раздался новый взрыв, не так близко, чтобы ослепить, но и не так далеко, чтобы его не почувствовать. Тил остановился и в слепящем свете увидел Креветку, запутавшегося в колючей проволоке; вся левая сторона тела была сожжена, лишь по лицу его можно было узнать. Охваченный пламенем, он, видимо, растерялся и полез через стену, забыв о проволоке…

Свет померк, и Тил снова побежал. В темноте ничего нельзя было увидеть, но в его глазах стояли ошметки сгоревшей униформы… красные пятна крови… проволочное заграждение.

Во время затишья пошли первые разговоры.

— Ты слышал, что случилось с Разведчиком?

— Что?

— Он был в танке.

— Который спятил и пробил эту чертову блокаду?

— Да. Его нашли. Он прошел через нашу стену во вражеское гнездо и прямо размазал его по земле.

— Ну, и что дальше?

— Говорят, танк взорвался при ударе.

— Разведчик знал, что там гнездо. И что пошлют нас, если оно не будет обезврежено. Он спас всех нас.

— А где сейчас Курл?

— Ты что, маленький? Куски его танка разлетелись на пол мил и вокруг.

Тил прижался щекой к мокрому джутовому мешку и слушал в темноте разговор соседей. Пальцы его перебирали перья хлопуна. Он думал о Курле, Креветке. Почему…

Глава 11

— Мисс Решок! Где вы пропадали? — У подъезда стояла женщина с мусорным ведром. — Я так рада видеть вас! Не правда ли, как все это волнительно — коронация и все прочее? Ох, вы не представляете, через что я прошла! Я так расстроена, что просто не нахожу слов. Вы знаете, как я тревожусь за свою дочь Ренну.

— Извините, — сказала Кли, — я страшно тороплюсь…

— Что произошло? Я в самом деле сумела достать билет на бал грядущей победы, который давал Совет на прошлой неделе в память Его Величества. Это было как раз перед тем, как нашелся принц Лит. Конечно, пришлось немного приврать этой отвратительной бабе в комитете, но билет я получила, и сшили Ренне замечательное платье, белое с серебром. Любая девушка была бы счастлива получить такое платье. Великолепное! И что же? Можно было подумать, что она собирается на похороны, так она скривилась. Ренна рисует, но вдруг ее рисунки стали прямо ужасными: черепа на ветвях деревьев, мертвые птицы, какой-то совершенно омерзительный ребенок скорчился на песке, и его вот-вот смоет волной. Мне следовало сразу понять, что дело неладно. Она не говорила, что не хочет идти на бал, но и не интересовалась им. Пойди хоть ради своей матери, сказала я ей. Ты можешь там встретить герцога или барона, и кто знает… Ну, она решила, что это вздор, и засмеялась. Но все-таки в четыре часа утра она надела новое платье. Ох, она была такая красивая, мисс Решок, что я чуть не заплакала. А потом я и в самом деле плакала: она ушла и домой не вернулась. Вечером я получила письмо, что она вышла замуж за этого ужасного парня Вала Ноника, который пишет стихи и живет в Адском Котле. Представляете, его даже выгнали из университета! Ренна пригласила меня к ним в гости, но я, конечно, не пошла. Она писала, что хочет рассказать мне об этом бале, который, в сущности, был не так уж плох. Вы только подумайте: бал грядущей победы «не так уж плох»! Но разве это не ужасно? Кошмар!

— Извините, — сказала Кли, — у меня совсем нет времени. — Она вошла в подъезд и невольно замедлила шаг, в ее памяти завертелись два этих имени — Вал Ноник и Ренна. И она вспомнила! Вспомнила стихи и рисунок. Вспомнила без всяких усилий, потому что эти имена относились ко времени, когда она еще не сделала своих открытий.

Кли вошла в свою квартиру и остановилась. Ставни были закрыты. Как в погребе, подумала она. А я столько времени провела здесь. Акробатам тут не повернуться и слишком темно, не увидеть раскрашенное лицо клоуна и не слышно… калиопы.

Кли вернулась за своим блокнотом со странными формулами; она долгое время считала, что больше никогда на них не посмотрит. Но ведь мне казалось, что я вообще не захочу смотреть на что бы то ни было, подумала она. Она прошла к столу, думая об Алтер, мистере Тритоне и обо всем том красном и золотом, что составляло цирк. Открывая ящик, она положила другую руку на стол, и ее пальцы коснулись скомканной бумаги. Она нахмурилась, выпрямилась и расправила плакат. На зеленом поле золотом горели слова:

НАШ ВРАГ ЗА БАРЬЕРОМ!

Она со злостью разорвала плакат в клочья и бросила в корзину, взяла в ящике блокнот и вышла из квартиры.

На площадке что-то тяжело рухнуло на пол. Она побежала туда.

— Ох… ох… доброе утро, мисс Решок.

— Доктор Уинтл, сейчас три часа дня! — воскликнула Кли. — Не рановато ли для такого состояния?

Доктор поднес палец к губам: